Моя жизнь - совокупность моих выборов, а не чьих-то преступлений.
Моя ночь традиционно начинается с того, что я ложусь в постель и с закрытыми глазами думаю об одном и том же человеке. Что он сегодня ел, что слушал, сколько кружек чая выпил, где гулял, с кем говорил, не слишком ли сутулится перед монитором, тепло ли ему там. Так и засыпаю.
Помню, помню, что такое думать одержимо. Хочется взбежать по стене, раскрошить в руках тарелку, причитать, прибегать и трясти за грудки, а кровать горячая, в подушку положили углей. Думные мученья о заветном, зачем? а вот.
А тут не одержимо. Тут - засыпаю. Тут не какое-то инородное, пусть и бесконечно желанное тело. А часть меня, как рука, шея, лопатка. Никогда не возникало вопроса, почему вот есть руки, именно такие, пятипалые; постепенно отпадает и вопрос, почто сдалась мне эта часть.
Для меня до сих пор загадка, что там нас связало и тайной нашей стало. Правда, не знаю. Только бывает, что взгляд, один-единственный взгляд на человека, и уже в ту секунду, когда отворачиваешься спешно и испуганно, понимаешь, что всё. Всё.
(с) Хельга Обскура
Помню, помню, что такое думать одержимо. Хочется взбежать по стене, раскрошить в руках тарелку, причитать, прибегать и трясти за грудки, а кровать горячая, в подушку положили углей. Думные мученья о заветном, зачем? а вот.
А тут не одержимо. Тут - засыпаю. Тут не какое-то инородное, пусть и бесконечно желанное тело. А часть меня, как рука, шея, лопатка. Никогда не возникало вопроса, почему вот есть руки, именно такие, пятипалые; постепенно отпадает и вопрос, почто сдалась мне эта часть.
Для меня до сих пор загадка, что там нас связало и тайной нашей стало. Правда, не знаю. Только бывает, что взгляд, один-единственный взгляд на человека, и уже в ту секунду, когда отворачиваешься спешно и испуганно, понимаешь, что всё. Всё.
(с) Хельга Обскура
