Там, средь песчаных пустынь зноем палимой Сахары,
Вижу волшебницу я. Реют, воркуя над ней,
Реют и вьются – ее тайные сладкие чары,
Стаей воздушной, как дым, – белых, как снег, голубей.
С ветром пустыни летят вздохи ее заклинаний,
Шепот невнятный ее, лепет таинственных слов.
Слышен в них музыки звон, нежные звуки лобзаний,
Шелест незримых одежд, смех, и бряцанье оков.
Ветер пустыни несет роз аромат сладострастный,
Тихо свевая его с волн золотистых кудрей...
Очи подымет она – взгляд ее яркий и властный
С болью вонзается в грудь, тайной смущая своей.
Сердце ли смертной у ней бьется в груди белоснежной,
Или под пурпуром уст жало таится змеи?
Страсть ли сжигает ее? – Пламя любви безнадежной
Кто разгадает, кому шлет она чары свои...
Дикие звери пустыни – три кровожадные львицы
К стройным царицы ногам с ревом ложатся глухим.
Ждут с нетерпеньем они, – скоро ль послы чаровницы
Новую жертву найдут – на растерзание им!
Вижу волшебницу я. Реют, воркуя над ней,
Реют и вьются – ее тайные сладкие чары,
Стаей воздушной, как дым, – белых, как снег, голубей.
С ветром пустыни летят вздохи ее заклинаний,
Шепот невнятный ее, лепет таинственных слов.
Слышен в них музыки звон, нежные звуки лобзаний,
Шелест незримых одежд, смех, и бряцанье оков.
Ветер пустыни несет роз аромат сладострастный,
Тихо свевая его с волн золотистых кудрей...
Очи подымет она – взгляд ее яркий и властный
С болью вонзается в грудь, тайной смущая своей.
Сердце ли смертной у ней бьется в груди белоснежной,
Или под пурпуром уст жало таится змеи?
Страсть ли сжигает ее? – Пламя любви безнадежной
Кто разгадает, кому шлет она чары свои...
Дикие звери пустыни – три кровожадные львицы
К стройным царицы ногам с ревом ложатся глухим.
Ждут с нетерпеньем они, – скоро ль послы чаровницы
Новую жертву найдут – на растерзание им!