Моя жизнь - совокупность моих выборов, а не чьих-то преступлений.
Совместная жизнь не может начаться внезапно, по волшебству. Должен быть пройден долгий, непростой путь, прежде чем человек, который до той поры — какие бы обстоятельства и лица его ни окружали, — в конечном счете одинок в мире и перед лицом Бога, смог бы приблизиться к другой неповторимой личности и отдать ей свою волю, соединиться с ней в один ум, в одно сердце. Мужчина и женщина созданы друг для друга, их соединение — само по себе воплощает Божественный замысел, но это соединение невозможно, если человек не видит в своём партнёре неповторимую личность, созданную по образу Божию. История Петра и Февронии заставляет задумываться о браке как о духовном лекарстве, которым человек исцеляется не только от телесных недугов, но и от душевных изъянов.
Коль скоро, по библейским понятиям, "жена есть уготована мужу от века", то вполне объяснима дерзость премудрой Февронии, которая угадала в Петре своего суженого и, прежде чем исцелить его, велела передать ему свой ультиматум: "Если он не возьмет меня в жены, не подобает мне лечить его". Возможно, кто-то и удивится такой, столь неординарной для целомудренного века смелости, но первым брачное предложение должен делать - независимо от пола - именно тот, кто оказывается более мудрым и более прозорливым.
Каждый мужчина на своем жизненном пути берет на себя ответственность за других, ту ответственность, когда от его решимости и мужества зависит жизнь другого.Но пока Петр один, груз такой ответственности оказывается губителен для него. Не то чтобы он не справился со своей задачей, напротив: змей повержен, — но перед смертью он обагрил Петра своей ядовитой кровью. Болезнь князя, то есть на языке аллегорий: некая ущербность его естества вообще, — и является завязкой. Причем недуг его настолько серьезен, неполноценность его природы настолько существенна, что если не исправить ее, для князя невозможна сама жизнь. Его мужество, его решимость, все другие человеческие качества не оставили его, но он “оструплен” и не может воспользоваться ими.
Поначалу, Пётр сомневается, действительно ли Феврония обладает духовным зрением, зрением сердца, или ее речи — только уловка, объясняющаяся желанием не упустить блестящую партию. Иными словами, князь испытывает ум Февронии, — тот ум, который есть средоточие человеческой личности. Он хочет узнать не ее слова, не навыки, которые давались воспитанием, а саму Февронию в глубине ее сердца.Петр не просто удивляется тому, как удачно вышла она из затруднительного положения. Он удивляется как человек, перед которым открылся сокровенный внутренний облик другого. Без знания человека, без того, чтобы нам было открыто сокровенное его существа, невозможны те наши с ним отношения, которые в дальнейшем могут стать отношениями семейными. Но само по себе это знание еще не значит, что мы готовы принять именно этого человека как нашу неотъемлемую часть, как нашу судьбу.С честью вышедшая из испытания Феврония исцеляет князя. Но он не выполнил обещание и был наказан за сопротивление высшей воле. И здесь обнаруживается, что его болезнь не сводится к оструплению кожи, что причины ее гораздо глубже. Ущербность собственной природы открывается теперь самому Петру. Вылечить ее можно, лишь соединившись с той девушкой, слова которой так поразили его.
Да, лекарство Петра — сама Феврония, посланная ему Богом в спутницы жизни. Только рядом с ней князь исцелит свою душу, и только вместе они смогут подняться на новый духовный уровень: по отдельности они не могут найти Бога, который один способен исцелять больные души людей. А потому их земная любовь и любовь небесная оказываются неотделимы друг от друга.Потому Феврония и не отпускает князя: она уже чувствует, что без нее он погибнет. Со временем понимает это и сам Петр. Так начинается их совместный жизненный путь и совместный путь к Богу.
Долго и счастливо державствовали они, живя по всем заповедям, пребывая в непрестанных молитвах, и были они милостивыми ко всем людям, под их властью находящимся, словно чадолюбивые отец и мать. Всех они одинаково любили,богатств тленных не берегли, но от Бога богатели. Странников принимали, голодных насыщали, нагих одевали, бедных от напастей избавляли. Когда пришла старость, они приняли монашество с именами Давид и Евфросиния и умолили Бога, чтобы дал умереть им в один день и час.Супружеский обет дается «не покуда разлучит нас смерть», а покуда смерть и переход в вечность не соединят любящих навеки. Таким явился брак святых Петра и Февронии. Их любовь прошла через все жизненные испытания и перешла в вечность.