Моя жизнь - совокупность моих выборов, а не чьих-то преступлений.



Потому что у тебя всегда самадуравиновата. Я бы не вынесла этого дерьма.Ты думал, что у тебя никчемная, инфантильная ( всё смотришь мультики) и вообще какая-то ебанутая дочь, сущее наказание святому человеку и такому рубахе-парню неизвестно за что. Ты просто не знал, что меня вечно заставляли извиняться за то, чего я не совершала, в то время, как я терпела насилие над душой и сексуальные оскорбления В ШКОЛЕ 8 ЛЕТ КАЖДЫЙ ДЕНЬ безнаказанно, но не могла уйти, потому что не знала куда и к кому я могу обратиться за помощью. Ведь все взрослые на меня наплевали и особенно ты. Более того, они сами принимали участие в линчевании и моральном изнасиловании, а ты ничего не видел. Не верил мне. Не слушал меня. Слепо соглашался. Только посмотрите, какая фантазёрка в терновом венце! Самавиновата.

Мне было всего лишь 12 и меня гнусно шантажировали тем, что отправят тебе на работу записи, где я ругаюсь матом, когда я им ещё даже толком не ругалась. Хотя, я думаю, что любой, на кого посреди ночи какой-то дебил высыпает землю из горшка с пальмой не стал бы воздерживаться. Не говоря уже о попытках совершения сексуальных действий против воли. Сука бальзаковского возраста хотела чтобы я встала на колени перед ней. Сириосли. Она ждала, что я это сделаю. Ко мне в палату пролезли среди ночи парни из старшего отряда и пытались изнасиловать, навели бардак, а её волновало только то что я вроде как нарушила цензуру. Во время тихого часа держала ответ перед взрослой тёткой, которая возомнила себя Долорес Амбридж, размахивая перед моим носом кассетой с неизвестно чьими записями. Наверное, она боялась, что будет скандал и хотела меня заткнуть ва-банк. В тот день я всё ей высказала. Конечно же, ты не знал всего. Ты был зол на меня. Мне было 21 и ты поехал по вызову какого-то козла-коллектора, который обещал тебе дать послушать мою уже виртуозную речь. Как будто это имело значение. Он выбесил меня и я орала на него посреди улицы, не стесняясь в выражениях, а дети ржали и я наорала ещё и на них. У меня был херовый день. Я чувствовала себя загнанным зверем. Я была на грани. Ты не знал. Да, очень преуспела в том, что ты ненавидишь, но однако же часто применяешь по отношению ко мне. Я знаю, что за это могут изувечить и убить. И ты скажешь " самавиновата".

Да, ты не знал, что в том замечательном учебном заведении, которое я нагло бросила, потеряв твоё доверие и целых 3000 рублей за английский ( хах, почему-то всегда английский, ЧСВ его преподавателя и унижения идут рука об руку), у меня отбирали еду прокуренные быдлосекретутки из ближайших достославных пригородов и не то чтобы очень убедительно, но коллективно просили не выпячивать свои таланты и быть тише воды, ниже травы, что там были злые и неприятные преподаватели, не любящие своё дело, что моя единственная в этом крысятнике подруга пыталась покончить с собой и поэтому я впала в депрессию и перестала посещать занятия. А ещё у тебя вроде как обнаружили рак и я понимала, что не могу там прохлаждаться, надо работу искать и нет денег у семьи на нормальный институт, которого я действительно достойна.

Да, ты не знал, что я ударила кого-то ножом, чтобы спасти свою жизнь, потому что он раслчленил бы меня как Сьюзи Салман и бросил в карьер, а ты бы никогда не нашел мои милые кости, и я бы стала призраком близ кинотеатра. Каждый день смотрела бы как мать стоит на той автобусной остановке после работы и плачет. Моим единственным желанием в плену было возвращение домой, каким бы этот дом не был. Если бы я не вернулась тогда, меньше бы стало проблем? Я сидела на холодном полу среди разлившейся из ведра воды, вся в крови, и испытывала такую ярость, боль и отчаяние, что тебе не снилось. Я бежала по грязи к цивилизации. Был ужасный дождь и какой-то мудак на своей дорогой машине ещё и окатил меня с ног до головы. Я смывала грязь и кровь в уборной " Формулы Кино". Меня всю трясло. Всем было похуй. Я соврала, что со мной произошел небольшой несчастный случай. Ах, какая неловкость! Ты не знал. Или делал вид, что не знаешь. Но теперь ты знаешь. И если тебе хоть немного не наплевать, то я считаю, что это стоило часа позора и драмы, которая разыгралась только что по столь ничтожному поводу. Мне так больно и мерзко, папа, что я бы с большим удовольствием бросилась под поезд, чем быть тут с тобой, но какого-то хера я обнимаю тебя и если тебе хоть немного легче легче, если это чувство смешалось со стыдом и состраданием, то я рада.