Моя жизнь - совокупность моих выборов, а не чьих-то преступлений.
Жил некогда король Фуоссо Стритто, который, имея красивую дочь и желая узнать, какая судьба записана у неё в книге звёзд, созвал всех магов, астрологов и цыган той страны. Явившись ко двору, они принялись гадать об этом - кто по линиям руки, кто по чертам лица, кто по родинкам на теле Ренцы ( так звалась его дочь), - и все один за другим высказали мнение, что ей грозит опасность от бедренной кости, которая может открыть водосток её жизни.
Услышав это, король предпочел прыгнуть вперед, чтобы не упасть; он повелел выстроить прекрасную башню, где поселил дочь с двенадцатью придворными девушками и домоправительницей, поручив им ей служить; при этом, чтобы избежать несчастливого расположения звезд, он под страхом смерти приказал, чтобы подавали ей к обеду только мясо без костей.
Ренца росла и хорошела, словно Луна; и однажды она встала перед окном, забранным железной решеткой, а мимо проходил Чечьо, сын королевы Винья Ларга, который, увидев такую красавицу, мгновенно возгорелся любовью к ней. Видя, что она ответила на его приветствие улыбкой, он осмелился подойти ближе к её окну и сказал: «В добрый час, перечень всех привилегий Природы! В добрый час, архив всех пожалований Неба! В добрый час, сводная таблица всех имён Красоты!»
Ренца, услышав эти похвалы, зарделась в стыдливом румянце, и, подбросив дров в огонь Чечьо, подлила, как выразился бы один писатель, к жаркому кипящую воду. Не желая уступить Чечьо в учтивости, она ответила: «Добро пожаловать, хлебный амбар Граций, торговый склад Доблестей, податной двор Любви!»
А Чечьо воскликнул: «Кто скрыл в этой башне целый замок, хранимый войском Купидона? Как оказалось в темнице это узилище сердец? Как созрело за железной оградой это золотое яблоко?»
И когда Ренца рассказала ему, как сюда попала, Чечьо открыл, что он - королевский сын, но вассал её красоты и что, если она согласна бежать с ним в его страну, он готов возложить корону на её голову.
Ренца, которая давно уже истомилась в четырех стенах и с нетерпением ждала возможности вдохнуть свежего воздуха, приняла предложение, попросив Чечьо прийти на следующее утро - когда Рассвет собирает птиц дать свидетельства о красных пятнах, которые Заря оставила на стенах домов ( вице-королём Неаполя Педро де толедо были введены суровые наказания для тех, кто " бесчестит и оскорбляет вассалов и подданных Его Величества разноцветной мазней на стенах, привешеванием рогов к воротам, распеванием похабных куплетов и подобными вещами". Для изобличения потерпевший должен был призвать определенное чисто достоверных свидетелей), - чтобы вместе убежать. На прощание она послала принцу воздушный поцелуй, и он ушел туда, где остановился на ночь.
И когда Ренца раздумывала, как бы ей ускользнуть, обманув придворных девушек, в это время вошел в комнату корсиканский пёс, которого держали для охраны башни, с большой бедренной костью в зубах. Забравшись под кровать, он принялся глодать кость; Ренца взглянула туда и, увидев, что Фортуна послала ей как раз то, что ей нужно, отняла кость у пса и прогнала его. Она сказала девушкам, что у неё болит голова и пусть её оставят одну и не тревожат, после чего она закрыла дверь комнаты на ключ и весь день без устали трудилась с помощью кости.
Подрыв один камень в стене, она толкнула и вывалила его наружу, чтобы можно было пролезть в дыру; затем, распустив на полосы пару простыней, скрутила из них веревку и,дождавшись утра - когда был поднят занавес теней над сценой Неба, чтобы вышла Заря прочесть пролог трагедии Ночи, - услышала с улицы свист Чечьо; привязав конец веревки к ножке кровати, она спустилась туда,где Чечьо, обняв её, посадил верхом на осла, прикрыл со спины ковром и повез в сторону Винья Ларга.
К вечеру они добрались до места, называемого Визо ( Лик, в дальнейшем это название будет обыграно), где их ждал прекрасный дворец. И здесь Чечьо вбил крайние столбы своего сладостного владения как знаки любовной собственности. Но Фортуна, имеющая негодную привычку портить пряжу, прерывать игры и разбивать лучшие намерения влюбленных, устроила так, что в момент их высшего наслаждения прискакал гоннец с посланием от матушки Чечьо. В послании говорилось, что если он тотчас не поспешит увидеть королеву, то не застанет её в живых, ибо она дотягивает последние часы, дойдя до главы "О падежных окончаниях" в грамматике жизни.
Получив такую весть, Чечьо сказал Ренце: «Сердце моё,ты сама видишь, что дело важное, я должен спешить, чтоб успеть.Подожди меня пять или шесть дней здесь во дворце, а после я или сам вернусь, или пришлю кого-то за тобой».
На это горькое известие Ренца, разрыдавшись, ответила: « Горек мой жребий; как быстро в бочонке моих удовольствий остался один осадок! Как быстро открылось дно в кастрюльке моих наслаждений! Как незаметно остались одни крошки в корзинке моих радостей! О я несчастная: вот и утекают, словно вода, надежды; как полова на ветру, разлетаются пожелания; точно дым рассеивается покой! Лишь только приблизилась я губами к этому королевскому блюду, кусок застрял у меня в горле; едва прильнула ртом к сладкому источнику,он внезапно замутился; едва увидела как восходит солнце, и уже пора говорить:"доброй ночи,подружка-подушка"!»
Эти и другие слова вылетали из турецких луков её губ, раня сердце Чечьо, но он остановил её: «Молчи, о прекрасная подпора лозы моей жизни ( в оригинале игра созвучий: vite - лоза, vita - жизнь), ясный светильник моих очей, целительный гиацинт моего сердца! Я скоро вернусь; все мили расстоянья между нами не отдалят меня ни на пядь от твоего дорогого тела и никакая сила времени не изгонит память о тебе из моей головы! Успокойся, уйми свои мысли, оботри очи и ободрись сердцем!»Сказав это, он вскочил на коня и понесся в своё королевство.
Ренца, увидев себя брошенной, точно огуречное семечко, пустилась по следам Чечьо: отвязав коня, что пасся поблизости на лугу, она поскакала вдогонку за любимым. Встретив на пути слугу одного отшельника, она сошла с коня, отдала ему своё расшитое золотом платье, выпросив его рубище и веревку, и, переодетая, низко покрытая клобуком и опоясанная веревкой, что туго стягивала душу петлей Любви, снова пустилась вскачь, так пришпоривая коня, что вскоре догнала Чечьо и приветствовала его: «В добрый час, мой рыцарь!»«В добрый час, отченька! - ответил чечьо. - Куда и откуда едешь?»
и Ренца ответила:
Иду оттуда я, где в безутешном плаче
осталась женщина, взывая: светлый лик!
увы, кто от груди моей унес тебя далече?
Услышав это, Чечьо сказал тому, кого принял за юного монаха: «Милый юноша, как мне хорошо ехать вместе с тобой! Доставь мне такое удовольствие, а взамен пользуйся всем, что у меня есть; давай поедем рядом, и ты время от времени будешь повторять мне эти стихи; поистине, они ласкают мне сердце!»
Так, освежаясь веером приятной беседы, достигли они Винья Ларга, где выяснилось, что королева, задумав женить Чечьо, с помощью такой уловки вызвала его домой, и здесь его ждет невеста. Прибыв к себе, Чечьо попросил матушку принять в доме юношу, который был его спутником в дороге, и позаботиться о нём так, как если бы он был родным его братом. И матушка с радушием оставила его вместе с принцем и усадила обедать за одним столом с ним и с его невестой.
Представьте же, с каким сердцем несчастная Ренца должна была проглотить этот рвотный орех! ( None vomecca - семя чилибухи, тропического дерева, из которого добывается стрихнин. Базиле использует созвучие noce - орех и nozze - брак). Однако, несмотря ни на что, она продолжала иногда повторять стихи, которые так нравились Чечьо. А когда закончили обедать и помолвленные уселись в укромном уголке побеседовать, ренце выдалась возможность наедине излить боль своего сердца. Она вышла в сад, устроенный вровень с залой,и, укрывшись под кустом жасмина, стала жаловаться и сетовать:
«Ох, жестокий Чечьо, это ли твоя благодарность за мою любовь? Это ли ответ на мою преданность? Это ли награда за мои чувства? Вот я оставила отца, бросила дом, потоптала честь и себя отдала псу негодному, чтобы теперь отрезали мне дорогу, чтобы перед лицом затворили ворота, чтобы подняли мост - в тот миг, когда я уже думала принять власть над этой прекрасной крепостью! Чтобы я сделалась платящей дань стыда на податном дворе твоей неблагодарности, после того, как мечтала обитать в Герцогских садах твоей милости! ( Герцогский дворец с окружающими его садами был построен в Неаполе Альфонсо, будущим королём, в бытность его герцогом Калабрии; отсюда и название. В годы жизни Базиле, когда знать предпочитала селиться подальше от перенаселенного и мятежного центра города, на месте покинутого дворца был бедный квартал, известный в том числе и притонами. Базиле намекает на подать, которую зарегистрированные проститутки ежемесячно платили в городскую казну). Чтобы я, как в детской забаве, получила от тебя " приказ барона от Ослиной короны", когда думала, что играю с тобой в "Анка Никола"! Сеяла надежды, а ныне подбираю за тобой ослиные шарики! (Название первой из упомянутых здесь детских игр пародирует заглавия официальных распоряжений; Базиле приводит его ради эпитета "ослиный"; способность осла неожиданно брыкнуть задним копытом - метафора неожиданной подлости. В игре " Анка Никола" один из играющих залезает на другого; очевидно, что игра сравнивается с половым актом) Забросила сети желания, а вытянула один песок забвения! Строила воздушные замки и грохнулась оземь! Вот какой вышел добрый обмен, вот какое воздаяние я получила! Вот какой монетой ты мне отплатил, вот плата. что я у тебя заработала! Опустила я ведро в колодец желаний любовных, а осталась у меня в руке только дужка! Развесила чистое, белое белье надежд, а с ясного неба полил дождь! Поставила кастрюлю мыслей на огонь желанья, а сверху нападала в неё сажа несчастья! Но кто бы мог подумать, перебежчик. предатель, что золото твоих слов окажется медью? что вино в бочке твоих обещаний будет прокисшим? что хлеб твой тронут плесенью? о благородный поступок честного человека, о доблестный подвиг, достойный королевского сына! Насмеялся, натешился, насытился, кроил мне длинный плащ,а вышла короткая куртка, обещал моря и горы, а толкнул в канаву, умыл мне лицо, чтобы оставить меня с черным сердцем! О обещания ветра, о слова-мякина, о клятвы жареной селезенки! ( здесь в переносном смысле: вещь совершенно бесполезная. В Неаполе была пословица: "Селезенка хоть жареная, хоть соленая - всегда селезенка, и больше ничего")О, хоть четыре раза услышишь, не верь, пока в суму не положишь! Огонёк увидала, коника погнала; думала передохнуть малость, ан до него сто миль осталось! Сладко песни пелись, да по ветру разлетелись! Думала с ним жить, как мяско с жирком, а разбежались, как собака с котом! Думала с ним быть как ложка с черенком, а остались, как лягушка с ужом! Ибо нет сил уже видеть, как другая счастливица, вытянув свои пятьдесят пять (выигрышная комбинация в карточной игре), первым пасом всю мою надежду погубила! Как мне за шахом сразу мат поставила! Ох, Ренца-бедолага, больше мужчинам доверяй, слова пустые за пазуху собирай! О, мужчины без закона, без чести! Несчастна та, что с ними свяжется, бедняжка та, что им доверится, горемычная, кто уляжется на широкую постель, что перед ней расстилают! Но не горюй: ибо знаешь, что у Неба в конторе писаря не пройдохи, фальшивую справку за взятку не выпишут! И когда не ждешь, настанет твой день, ибо ту, что себя отдала в кредит, ты обсчитал наличными! Но сколько я буду обращаться к ветру? вздыхать от улетевшем, вздыхать впустую и жаловаться без успеха? Пусть он сегодня с невестой вексель подписывает, а мой рвет; а я подпишу договор со Смертью и сполна расплачусь с Природой! Пусть ляжет в постель белую, надушенную; а я в могилу черную, смердящую! Пусть он играет в " откупорь-ка бочонок" с этой счастливицей, а я сыграю в " товарищ мой, я умираю", воткнув себе наточенный кол в грудину, чтобы разделаться с жизнью!»
Пока она изливала эти и другие слова, полные гнева,подошло время ужина, и всех позвали к столу. Но пышные пироги и гуляши с подливами казались ей мышьяком и беленой, ибо не еда, но другое было у неё на уме; другое скручивало ей желудок, а не желание его наполнить. И Чечьо, видя её задумчивой и бледной,спросил: «Или не по нраву тебе кушанья? Что с тобой? О чем ты задумался? Как себя чувствуешь?»«Не особенно хорошо,- отвечала Ренца. - И сам не пойму, что со мною сталось: то ли несварение,то ли голову кружит».«Тогда пропусти еду,-отозвался Чечьо, - ибо небольшое голодание полезно при любой болезни. Но если нужен медик,давай позовём умелого врача, который по лицу,даже не щупая пульса, определяет людские болезни».«Ох,не та у меня болезнь, чтобы рецепт прописать, - сказала Ренца. - Ведь никто лучше половника не знает,чем больна кастрюля».«Пройдись по саду, вдохни свежего воздуха», - говорит Чечьо. А Ренца ему на это: «Чем больше хожу, чем больше смотрю вокруг,тем больнее сердце рвётся».
Так,за разговорами, закончился ужин, и настала пора отойти ко сну. И Чечьо, снова желая услышать песенку Ренцы, пожелал, чтобы она легла на кушетке в той же комнате, где он собирался лечь со своей невестой. И время от времени он просил её повторять эти слова, что для Ренцы были словно удары ножом в сердце, а для невесты зуд в висках. Она долго терпела и наконец высказалась: «Вы мне всю задницу надорвали с вашим светлым ликом! Что за проклятая музыка! От неё аж понос пробивает, до того надоела! Перестаньте хоть ненадолго. чтоб вам пропадом пропасть! Или вы сдурели, что повторяете одно и то же? Я мечтала лечь с тобой в постель ради музыки твоих инструментов, а не стоны эти выслушивать; смотри , как бы тебе не прогадать, если будешь на эту клавишу жать. Так что сделай милость, муженёк, хватит; а ты, - обратилась она к Ренце, - лежи молчком. чтоб не воняло чесноком, а нас оставь в покое!»«Тихо, жёнушка, - сказал на это Чечьо. - Закончим разговоры». И с этими словами поцеловал её с такой силой, что поцелуй раздался чуть ли не за милю, и звук их сомкнувшихся губ словно громом отозвалсяв груди Ренцы, такую причинив боль. что, когда вся кровь сбежалась на помощь сердцу, с ней вышло по пословице: «Наложишь лишку - сорвёт крышку»: от столь сильного притока крови она задохнулась и протянула ноги.
Чечьо, подарив невесте несколько ленивых ласк, шепотом попросил Ренцу ещё раз прочесть стихи, что так сильно брали его за сердце. Но та не отвечала, и Чечьо повторил свою просьбу и, поскольку не услышал в ответ ни слова, потихоньку дотянулся до неё рукой. Но когда Ренца и на это не отозвалась, он коснулся её лица; и, ощутив ледяной холод, понял, что естественный огонь её тела угас.
В изумлении и ужасе он велел слугам принести свечи. Склонившись над Ренцой и узнав её по прекрасной родинке на груди, он вскричал и заплакал: «Что видишь ты, жалкий Чечьо? Что приключилось с тобой, несчастный? Что за зрелище перед твоими глазами? Какой удар под коленку тебя подкосил? Цветок мой, кто сорвал тебя? Светильник мой, кто загасил тебя? Кастрюлька удовольствий Амура, как ты могла выкипеть? Кто разрушил тебя, дом моих радостей? Кто потопил тебя, корабль моих наслаждений? О, радость моя, закрылись твои очи - и разорена лавка красоты, грации бросили свой труд, а Амур пошел на мост, чтоб утопиться! Теперь, когда отошла эта прекрасная душа, потеряно семя красоты, треснула форма очарования, потерялся компас нежности! Ох, горе неутолимое, ох, крушение, которому равного нет,ох, погибель кромешная! Иди хвались, милая матушка, как удалось тебе лишить сына этого бесценного сокровища! Что мне делать, злосчастному, бесчувственному, безутешному, растерявшему радости, растратившему ласки, промотавшему веселье? но не думай, жизнь моя, что осталась мне охота жить на свете, ибо хочу идти следом за тобой, не отставая, куда пойдёшь ты, чтобы мы соединились вопреки раздирающим лапам Смерти, и как была ты мне подругой на ложе, так я разделю с тобой могилу, и пусть единая надгробная надпись рассказывает о нашей общей горькой судьбе!»
Сказав это, он схватил гвоздь и со всей силы ударил себе прямо под левый сосок. Когда невеста, похолодевшая и оцепенелая от ужаса, смогла наконец двигать языком, она позвала королеву. Та, вместе со своим двором, прибежала на шум и, узнав, как всё было, не оставила нетронутым ни клочка волос на голове. Она билась, точно выброшенная на берег рыба, обвиняя звезды, что одождили на её дом столько бед, и великого горя. И после долгого вопля и плача, биенья и терзанья для обоих устроили одну общую гробницу, начертав на ней всю их печальную историю.
В это время прибыл король, отец Ренцы, который, бродя по свету в поисках дочери, встретил слугу того отшельника, с которым Ренца обменялась платьем, и теперь слуга продавал его. Он и рассказал королю, как было дело и как его дочь ускакала вдогонку за принцем Винья Ларга. Он появился в ту самую минуту, когда оба колоса, скошенные смертью во цвете их возраста, уже хотели положить в житницу. Увидев дочь, узнав её, проводив её слезами и воздыханиями, он проклинал кость, вдобрившую пищу его потери, ибо нашёл её в комнате дочери и догадался, что именно она послужила орудием плачевной развязки. И опытом подтвердив - как в общем, так и в частностях - скорбное предзнаименование, предрекших ей смерть от кости, ясно понял, что
коли в дом беда идёт,
в дверную щелку проползёт.
@темы: Пентамерон