Маргарита поднялась с кресла, потянулась и только теперь ощутила, как изломано ее тело и как хочет она спать. Интересно отметить, что душа Маргариты находилась в полном порядке.
– Уходи, — сказала Амаранта Урсула одними губами. Аурелиано улыбнулся, обеими руками схватил ее за талию, поднял, как вазон с бегониями, и бросил на кровать лицом вверх.
– Воровство. Ничто так не возбуждает меня, как воровство. Хотя я имею доход больше ста тысяч ливров в год, не проходит и дня без того, чтобы я чего-нибудь не украла ради удовольствия.
– Сейчас, сейчас, – сказал он тихо. – Не спеши бросаться в огонь. Подумай. Взвесь. Определись. Успокойся, остынь. Никогда в жизни тебе еще не приходилось проходить такое испытание.
«Не смущайся! Все в полном порядке, и вполне нормально, что наши пути разошлись! Не переживай зря! Я рад тебя видеть!», но он и это боялся сказать, ибо все, что говорил до сих пор, звучало иначе, чем хотелось ему.
Азазелло, Коровьев и Бегемот как-то стыдливо потупились, а Маргарита ответила, краснея: - Есть такой один критик. Я сегодня вечером разнесла всю его квартиру.
Лина поцеловала его в щеку и вышла из комнаты, а он лежал и принюхивался – ветер снизу доносил сюда запах жареных каштанов, что продаются осенью на улицах Парижа, которого он никогда не видел…
